ГЧ [Генератор чудес] - Юрий Долгушин

И тут Ридан развернул перед Николаем картину, которая его поразила. Он сыпал цифрами, перечислял обыкновенные человеческие дела, приобретавшие вдруг новый, ошеломляющий смысл. Шестьдесят процентов населения Земли занимаются непосредственно сельским хозяйством. Они производят титаническую работу: приблизительно, с одной шестой части всей суши ежегодно сдирают, как кожуру с апельсина, верхний слой почвы, толщиной около двадцати сантиметров и переворачивают его вверх тормашками. Потом прочесывают всю эту территорию в 25 миллионов квадратных километров — и неоднократно! — боронами, культиваторами, сеялками, удобряют, подкармливают, опыляют и орошают ядами, чтобы спасти урожай от сорняков, болезней и вредителей. Все это делается с помощью машин. Технология такова, что каждая операция должна быть произведена в кратчайший срок, поэтому машин нужно сразу много. Каждая из них работает всего несколько дней в году, остальное время они лежат мертвым грузом. Нигде так невыгодно не используются машины, как в сельском хозяйстве…

Урожай собран. Миллиарды тонн пищевого сырья, произведённого природой на полях, плантациях, просто в лесах, должны теперь переселиться в другие места, порой весьма отдаленные. И вот зерно, корнеплоды, всяческие плоды или другие части растений — стебли, листья, цветы, корни — грузятся в автомашины, вагоны, трюмы кораблей, даже в кабины самолетов и текут по грунтовым, шоссейным, железным, водным артериям континентов и между континентами, — к местам переработки — к мельницам и заводам, превращающим это сырье в муку, хлеб, крупу, макароны, сахар, масло, крахмал, спирт, чай, кофе, маслины, и многое, многое другое. К ним присоединяются продукты животноводства и охотничьего промысла. Живой скот и птица, мясо в разных холодильниках, рефрижераторах, молоко, масло, сыры, яйца, дичь… Рыболовные флоты рыщут по морям и океанам и — тоже гонят по этим артериям свою продукцию в виде рыбы — замороженной, соленой, копченой, сушеной, вяленой, икры, рыбьего жира, продуктов китобойного, тюленьего, дельфиньего промыслов, крабов, устриц… Промысловики везут из лесов «дикие» продукты — всевозможные орехи, ягоды, грибы…

Но это — лишь основное ядро «пищевой» деятельности людей. Ведь ее сопровождают машины — всюду, начиная с обработки земли и кончая взвешиванием готового продукта в магазине. Тракторы, сельскохозяйственные орудия, грузовики, вагоны, суда, бесконечное количество машин, действующих в мукомольной, макаронной, крупяной, кондитерской, консервной, колбасной, рыбообрабатывающей, сахарной, крахмало-паточной, спиртовой, пивной, винной, соляной и прочих отраслях промышленности… Все эти машины нужно сделать. Для них добывается руда, плавится металл, строятся заводы, делаются станки, инструменты. А чтобы они работали, добывается топливо — уголь, нефть, торф, производится бензин, строятся электростанции, и для них тоже создаются машины, машины, машины… А промышленность, снабжающая сельское хозяйство минеральными, химическими удобрениями! А производство тары, ведь это — миллионы мешков для зерна, муки, сахара, соли, удобрений, бочек для рыбы, вина и пива, солений и маринадов, ящиков для фруктов, макарон, яиц, битой птицы, бакалеи; несметные количества стеклянной посуды — бутылок, банок, и т. д., металлических банок для консервов, молочных бидонов, коробок для чая, кофе, конфет; бумаги, пакетов, шпагата, фольги, целлофана, гвоздей…

— Вот, Николай Арсентьевич, что значит добывать и производить пищу в нашу просвещенную эпоху! Вот что значит жить на иждивении матери-природы! К шестидесяти «сельскохозяйственным» процентам нужно, очевидно, прибавить еще не менее тридцати; итого — около девяноста процентов созидательной человеческой деятельности! Вдумайтесь, Николай Арсентьевич, что это означает. Что люди, в основном, продолжают жить, чтобы жить! Как первобытные! Почти как животные и растения — по закону вида… Не обидно ли? Сколько творческой энергии, талантов и гениев поглощает забота о пище! Какой скачок в прогрессе культуры совершило бы человечество, если бы эта система отпала хотя бы наполовину!

— Но пока что она не может отпасть. Другого способа добывания пищи мы еще не знаем. По-видимому, этот этап необходим именно для того, чтобы дойти до… таблеток, заменяющих пищу.

— Таблетки — чушь! Голая фантазия. Организм не может питаться готовыми веществами, он должен сам извлекать их из пищи. Иначе он начнет переваривать свои собственные внутренности… Нет… Я вижу, вы не представляете себе будущего… А ведь оно так очевидно! Скоро мы овладеем атомной энергией, вы это знаете. Без нее синтез белка, жиров и углеводов практически неосуществим, она заменит нам неверную солнечную энергию, ничтожные крохи которой — всего около двух процентов — мы сейчас с великим трудом улавливаем растениями. Она-то и произведет этот грандиозный переворот… Мы перестанем уродовать землю плугами, разводить животных. Откажемся от сельского хозяйства! Вместо него создадим пищевые заводы, — предельно автоматизированные предприятия, где пища будет производиться из тех самых материалов, из которых ее создают растения — из воздуха, воды, солей, причем не раз в год, летом, как сейчас, а непрерывно, ежеминутно, зиму и лето, независимо от погоды, от климата, широты и долготы… Синтетическая пища, Николай Арсентьевич! Не нужно бояться этого слова, хотя звучит оно сейчас для нас… не очень привлекательно… Конечно, она будет хороша, разнообразна, вкусна, — иной мы не станем ее делать — а главное то, что впервые в своей истории человек получит пищу, которая действительно нужна его организму. Ведь наша теперешняя «природная» пища содержит не только полезные, нужные нам вещества, но и немало вредных и просто лишних. Организм вынужден постоянно затрачивать какую-то энергию на борьбу с ними, болеет, портится, стареет. Синтетическая пища принципиально не может обладать этим недостатком, она будет содержать только то, что организму действительно необходимо, и, конечно, сделает человека более сильным, здоровым, долговечным… Видите, как это важно…

Обычно Ридан во время беседы ходил, жестикулировал; сейчас он был как-то по-особому сосредоточен, собран, скуп на движения.

— Но самое главное, конечно, — диалектический скачок, переход в новое качественное состояние, которым разрешится этот миллионолетний этап нашего младенчества, этап накопления знаний, — говорил он. — Скачок уже начался — в семнадцатом году. Что говорить, без социализма это все — химеры, праздные мечты… К сожалению, мы склонны ко всему привыкать. Теряем перспективу, забываем о своем месте в истории. А ведь мы, благодаря социализму, уже оторвались от прошлого, летим стремительно, набираем высоту! Дело идет к тому, что страна наша неудержимо превращается в государство сплошной интеллигенции, и это, несмотря на то, что сельское хозяйство и вся «пищевая» деятельность народа оставляют по существу ничтожное место для науки, культуры. То ли будет, когда мы завершим скачок и освободим, развяжем процентов тридцать-сорок человеческой созидательной энергии! Но еще многое нужно сделать… Много тайн природы раскрыть — и в живом организме, и вне его… Эта задача лежит на нас, Николай Арсентьевич, на нашей совести. Ведь мы, люди науки, принадлежим к числу тех немногих, кто освобожден от всяких «пищевых» забот и освобожден именно для этого… Не знаю, как вы, но я всегда ощущаю эту ответственность перед теми, кто кормит нас, и, признаться, редко бываю доволен собой. И уж, конечно, я чувствовал бы себя самым настоящим преступником, если бы всерьез занялся поисками «лучей смерти». Стремление обладать ими есть, по существу, признак слабости, ничтожества физического и морального. Победа принадлежит не тому, кто сеет смерть и разрушение, а тому, кто создает и утверждает жизнь. Не следует об этом забывать.